Если говорить совсем откровенно, то такого от Макарова я не ожидал.

Но сначала о другом.

Банька нашего мастера – это жесть.

Не удивляйтесь. Я нормальный человек, который тоже может любить баню. Да-да. Тем более что я не стесняюсь появляться обнажённым (как вы могли бы уже ОЧЕНЬ ДАВНО догадаться). Забудьте о том, что я маг Льда. Тот факт, что я, будучи им, не могу ходить в баню – тупой стереотип. В конце концов, я всегда подозревал в себе русского… только доказательств – пшик!

То, что я заявился к мастеру домой буквально на ночь глядя (несмотря на все свои «милые» дурные привычки, о которых знают все, а осуждать не решаются, спать он предпочитает заваливаться около десяти, как беспроблемный младенец), его не удивило – видимо, мой фингал говорил сам за себя. Буркнув что-то вроде: «Ей следовало бы поумерить свой пыл», он пригласил меня в святая святых.

Насчёт Эрзы я с Макаровым согласен. Скарлетт, конечно, симпатичная, но, к сожалению, активная…

Баня Макаровым была затоплена на совесть. Садюга такая… Чем он её топит, старый хрыч, пламенем самого ада?! Или здесь замешан наш розововолосый вырожденец? В общем, в ней я продержался что-то около десяти минут и вылетел оттуда, чувствуя, как вместе с потом испаряются последние остатки помрачённого разума. Мастер же – вот ведь истинный мужик! – продержался там целый час. На выходе он был свеж, как яблочко. Печёное. Сморщенное и красное такое…

За что я люблю нашего старика, так за то, что, в отличие от Альбероны, он не жадный. Когда я решил предложить выпить, он согласился, как мне показалось, ещё быстрее, чем я успел оформить эту светлую мысль в слова. И достал из бара нечто, называемое им любовно «искоркой». «Искорка» имела обличье тёмно-синей бутылки с полуотодранной этикеткой и кристально прозрачной жидкостью внутри. Всегда было интересно, откуда у него берётся столь коллекционное вино.

Жидкость была торжественно разлита по странного вида стаканам (гранёные такие, чуток мутноватые… никогда не видел…), после чего столь же торжественно ухнула в желудок.

…Это было не вино…

Второй порции мне было уже не надо. Первой хватило за глаза и за уши. В голове и в животе занялся такой пожар, что Нацу просто нервно курит. В макаровской бане. Мне даже на секунду показалось, что я чайник – закипевший чайник, у которого вот-вот снесёт крышечку.

А у старика, видать, уже имелся опыт, и немалый, ибо даже после трёх подобных возлияний *как представлю эти пытки на себе, дрожь берёт…* он не остановился. И предложил откупорить бутылочку, названную им «угольком». От такого предложения я решительно отказался, ведь моё сердце, и так изрядно потрёпанное Джубией, я подозреваю, просто не выдержало бы.

Через ещё минут семь настало время для серьёзного мужского разговора. Озадачивало лишь то, что все серьёзные разговоры велись на более чем несерьёзную голову.

Короче, такого я от него просто ожидать не мог.

Ударом в спину это не было, ибо о существовании таких организаций *а ещё точнее – «клубов по интересам»* я примерно подозревал. Макаров чутко – как мне показалось – выслушал все мои жалобы на жизнь.

Жалуюсь я редко, но ведь «искорка» же!..

После того, как я вывалил нашему мастеру всё, что накипело (я чайник, я чайник, я явно перепивший чайник!), он с достаточно мудрым для нетрезвого человека видом пощипал свои густые усы, затем погладил свою редкую шевелюру и глубокомысленно изрёк:

- Знаю я одно местечко… у меня там – ик! – связи.

Одно это «ик!» меня уже насторожило бы до распития. После распития мне это даже понравилось.

- Что за местечко? – булькнул я, пытаясь привести себя в порядок пивом из того же бара.

Макаров окинул меня таким взглядом, будто бы решал: стоит мне доверить эту, без сомнения, ужасную тайну или я – пыль под его тапочками?..

Вот до чего может довести воображение, трижды оно неладно!

- ОАЭ, - внезапно проговорил Макаров.

Я спросил, что означает эта таинственная аббревиатура и, к сожалению, получил ответ.

«Общество Анонимных Эксгибиционистов» - вот как она расшифровывалась.

По словам Макарова, там разбирались как раз с… с моим случаем. А поскольку он был довольно близко знаком с учредителем и, по совместительству, главным врач… («директором», - тут же поправился он, но я запомнил) этого заведения, он мог меня туда устроить. Заслать, так сказать.

- Да что я Вам – ик! – алкоголик?! – взревел я в полном возмущении. Мастер не удостоил меня ответом, так как присасывался к моему пиву.

Вскоре эта идея перестала казаться такой уж страшной. В конце концов, я с самого начала был настроен на лечение…

Я решился.

Уходил я от Макарова в почти приятном настроении.

Но учтите!.. Если этот учредитель-врач-директор подобен мастеру Бобу из «Голубых Пегасов» - моя нога даже на порог этого общества не ступит!!!