Посмотри на этот мир в последний раз, Люси. Больше ты его не увидишь. Теперь он будет являться тебе только в твоих снах - сначала ярко и отчётливо, затем чуть скомканно, немного обрывочно, всё тусклее и тусклее... пока от воспоминаний не останутся лишь рваные и полупрозрачные тени. Твои лёгкие наполнит старый знакомый воздух - воздух твоей родины. Ты будешь счастлива, видя всё то, что так дорого тебе, привычные и уютные картины.
Будешь?

Девять.

Что-то царапает изнутри, словно ржавый гвоздь ввинчивается в сердце... Сухие губы всё чаще облизывает бледный язык. Глаза сверкают, но не радостно - лихорадочно. Глаза ищут лишь одно - золотистые волосы, шоколадные глаза. Люди разбегаются в стороны, боясь оказаться на пути твоего мобиля.

Восемь.

Твою руку сжимает рука друга. Ты дрожишь, смотришь в толпу и на малейшую секунду тебе кажется, что ты видишь перед собой зеркало. Люси - но не та, кем являешься ты, а другая - ободряюще кивает коротко стриженой головой. А за её спиной - лица, лица, лица... такие родные и в то же время совершенно чужие тебе.

Семь.

Из груди вырывается сдавленное рычание. Успеть, не успеть... какая разница? И пусть Эшли потом убьёт тебя за то, что он опоздал - пусть. Может быть, будет даже легче, если ты не увидишь в последний раз эту улыбку. Нежную, искреннюю, задорную, светлую... как самое яркое солнышко. Ты вполне можешь прожить и без этой улыбки. Так будет проще - ты не будешь много думать о ней. Потому что Люси - твоя Люси - не умеет так улыбаться. И образ быстро превратится в пыль со временем...

Шесть.

Радостное предвкушение сменяется лёгкой досадой. Чего-то не хватает...
...кого-то?

Пять.

Ты уже почти решаешь повернуть назад.

Четыре.

Ты поворачиваешь голову. Справа, держа тебя за руку, стоит Нацу - сильный, уверенный, радующийся, как ребёнок.
Внезапно ты понимаешь, чего... или кого тебе не хватает.
Губы Нацу шепчут: "Всё-таки мы непохожи. Друг, называется...". Ты согласно киваешь и... выбрасываешь из головы точно такое же лицо - смуглое, тёмноглазое, обрамлённое розовыми волосами. Человека, который, кажется, забыл про них.

Три.

И всё-таки так поступить ты не можешь. И дело совсем не в гневе Эшли.
Дело в солнышке.

Две.

- Через две минуты я отправлю "Хвост Феи" назад, - произносит Мистган. Нет, не так - король Джерард.
Толпа на площади взрывается аплодисментами, и ты не можешь сдержать саркастичный смешок - неужели все так хотят больше никогда их не видеть? Смешок перерастает в лёгкий, практически беззвучный смех. Ты больше не можешь терпеть и дожидаться.
На твоём лице воцаряется счастливая улыбка.

Одна.

Нога давит на педаль газа, и машина несётся подобно призраку. Только ни один призрак не позволит себе сбивать стоящую у стены груду ящиков, а затем, визжа шинами, еле-еле вписываться в поворот. Но тебе эти разрушения и не важны.
Важно другое...

И всё-таки он успел.
В самый последний миг, когда "Хвост Феи" растаял в ослепительной вспышке света, а вместе с ним - она, Люси Хартфелия.
Но её лицо было много ослепительнее...
"Я никогда не забуду твоей солнечной улыбки..." - подумал Файербол. Все эти минуты его мысли занимала лишь она.
"А думала ли она обо мне?..".
Впрочем, этого он уже никогда не узнает.